Право Сильного.
(роман)
Давайте верить в то, что сила — на стороне правды; и пусть эта вера поможет нам исполнить наш долг так, как мы его понимаем.
Линкольн А.
Вы, в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазну? Уверяю вас, есть такие страшные соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужна сила, сила и мужество.
О. Уальд
Ливень обрушился на побережье неожиданно.
Еще несколько часов назад не по-осеннему ярко светило солнце, а сейчас за серой пеленой едва можно было рассмотреть ближайшие дома – добротные срубы из потемневших бревен, и деревья. Небольшая деревушка, притаившаяся на лесистом взморье, рисковала вскоре захлебнуться.
По гнилым доскам узенького тротуара быстро шел человек в длинном шерстяном плаще с капюшоном Внезапный порыв холодного ветра сорвал с головы путника клобук, словно из дурного озорства брызнув в лицо холодной водой.
Жертвой ветра-хулигана оказался рыжеволосый молодой мужчина, носивший длинные, ниже подбородка усы. На открытом загорелом лице отчетливо виднелись несколько белесых шрамов. Чуть выше правого глаза имелась незатейливая татуировка – пламеязыкое солнце над горизонтом.
Усач ругнулся и вновь нахлобучил на голову тяжелый от дождевой воды капюшон.
Сперва из-за плотной водяной завесы показался угол бревенчатого дома, потом стала видна стена с квадратным окошком, а затем и маленькое крыльцо.
Пришелец толкнул низкую дверцу. Заперто. Пришлось стучать.
Человек прижимался к двери, навес над крыльцом был совсем узким, и дождь норовил достать путника даже под ним.
Едва слышно скрипнули петли, и дверца отворилась вовнутрь. Из темноты пахнуло табаком, мокрой собакой и подгоревшей кашей.
Человек поспешил укрыться от непогоды.
Встретивший его низкорослый и сухой мужчина, до самых глаз заросший черной бородой, закрыл дверь за гостем, и тот, сбросил на пол мокрый плащ, под которым обнаружилась видавшая виды кольчуга, молча, прошел вглубь дома.
- Льет, и переставать не собирается, - с рыкающим акцентом сказал в пустоту.
В комнате было довольно темно. Лишь в углу, едва различимо теплился красный огонек. Внезапно он разгорелся ярче, заалел, так что стали видны маленькие угольки, и на мгновение осветил короткий черенок деревянной трубки, прямой нос, скулы и блестящие глаза. Огонек потускнел, оставив по себе лишь едва различимый силуэт в углу.
- Что, огонь никак не разжечь? – спросила тень глубоким мужским голосом.
Тень отделилась от стены и встала перед гостем. Тот отрицательно помотал головой:
- Никак.
- Сколько у нас есть времени?
- Его нет совсем, Аякс. Волчата совсем близко, подбираются к окраине деревни. Не так много, как ты опасался, но охранный тотем, тот что к пруду ближе, они своротили – чую не просто так. Если открыто затеем драку, можем отсюда не выбраться. Волчата пойдут в атаку ср-разу, не будут ждать.
Огонек вспыхнул еще раз.
-Думаешь своего Отца они боятся сильнее наших мечей?
Пришелец кивнул.
- Сколько их?
- Я насчитал три р-раза по два, - ответил усач.
Аякс вздохнул.
- Это будет шесть, Вестейн. Шесть.
- Какая р-разница, - отмахнулся Вестейн. – Думается мне, они могут еще подойти. Местный клан обескровлен, так что волчата в праве решиться наступать большим отрядом, глядишь и само городище после за ними останется.
Он обнажил короткий меч.
– Тот план, что ты заготовил не сработает, так что пр-ридется, значит мне тебя убить.
- Наверное, ты прав. Нужно было поторапливаться.
Они подступили к дому с маленьким крыльцом, вынырнув из плотной пелены дождя – пришельцы, одетые в волчьи шкуры, серым, свалявшимся мехом наружу. Крепкие руки сжимали короткие копья с бронзовыми наконечниками.
Шестеро подобрались вплотную к деревянным стенам, украдкой заглянули в окна – в доме стоял полумрак, так что и разглядеть ничего толком не удалось.
Зашептались, переговорили, подступили к крыльцу.
Дверь легко поддалась, едва смуглая, вся в шрамах, рука коснулась деревянного рычага. Один за другим, люди скрылись в сумраке сеней, только идущий последним оглянулся напоследок, словно опасался слежки или, может, поджидая кого.
На этот раз в доме отчетливо пахло смертью.
В комнате над распростертым на полу телом стоял человек в коже и железе. Краем нарядной тоги, в которую был облачен убиенный, он вытирал кровь с меча.
- Я опередил вас, - усмехнулся человек и повернулся.
Рыжие усы, жидкая косица через плечо, голубые глаза смотрели пристально и испытующе.
- Это человек с островов? – гортанно пророкотал один из пришельцев, кивком указав на труп.
- Он, - рыжий сплюнул, – и вам успел насолить?
Пришелец кивнул.
- Пр-рости, что не дал твоей мести свершиться, - он убрал меч в ножны. – Меня зовут Святой Камень На Старом Острове.
- Еловый Волк сын Железного Волка, - он скинул с головы капюшон, оказавшись черноглазым бородачом лет тридцати. – Дай взглянуть на него.
Рыжеусый воин посторонился, давая дорогу.
Люди в шкурах обступили тело.
Поднесли к мертвому лицу горящую свечу, но голова мертвеца оказалась разрублена, так что и разобрать-то толком ничего нельзя было, только клочки черной бороды.
- Он? – спросил Еловый Волк.
- Он, - неуверенно ответил молодой парень, не без опаски разглядывавший труп.
Еловый Волк пристально посмотрел на своего соплеменника.
- Он это, - энергично закивал юноша, - волосы короткие, такие вот вьющиеся, и оберег этот на шее, - он указал пальцем, - Я его видел тогда у реки.
- Борода у него была? – спросил старший.
- Нет, вроде, - он призадумался. – Была борода! Я вспомнил, точно была.
Между собой они говорили на одном из местных диалектов, так что рыжий понимал их через слово.
- Где избранная? – вожак волчьих людей бегло осмотрел темную комнату.
- Девчонка с дитем? – быстро спросил убийца.
Волк кивнул.
- Я видел, как ее уводили в сторону пристани еще днем. Кажется, он продал ее какому-то человеку с большого корабля, что утром ушел в море, - он виновато склонил голову. – Прости еще раз. Я следил за островитянином два дня, выжидая, когда он останется один, но я не знал, что девчушка кому-нибудь нужна. Клянусь морскими змеями, я даже не знал кто она.
- Опоздали, - прорычал налетчик и со всего маху вонзил копье в доски пола.
Пока люди Елового Волка разбирались с телом, усач по-хозяйски сдернул расшитое кораблями и тритонами покрывало с большого сундука. Заглянул внутрь.
- Ба! Да тут винища островного полно! – с радостной, пускай и щербатой, улыбкой он поднял над головой два пузатых жбана.
Поставив один из сосудов на колченогий табурет, усач зубами выдернул притертую пробку и отхлебнул. После, удовлетворенно вытер покрасневшие усы ладонью и усмехнулся.
- Ну, что волчары, отметим смерть врага общего?
Названые «волчарами» нерешительно переглянулись.
- Или вы сюда не затем явились? – насторожено спросил рыжий и положил ладонь на рукоять меча.
- За тем самым, северянин, уж не сомневайся. За головой евойной, - ответил Еловый Волк.
- Тогда чего кочевряжитесь? Я же извинился. Знал бы, что вы за ним придете, вас бы обождал, - и протянул Волку запечатанный жбан.
Одетый в шкуру воин помялся немного, но принял сосуд.
- Пожрать бы чего, - тоскливо сказал радушный убийца.
Тем временем кувшин пошел по кругу, копейщики прикладывались к нему по очереди. В печи нашелся котелок с еще теплой кашей, а на столе, накрытый чистой тряпицей, лежали хлеб и сыр.
- Не успел в последний раз поесть, - громыхнул повеселевший усач. – Вы, волчата, наверняка в своей глуши такого не пробовали.
Рыжеволосый по-хозяйски развалился на табурете, уплетая сыр.
- Кому глушь, кому дом родной, - недружелюбно ответил Волк.
- Да я не со зла, - великодушно отмахнулся северянин. – У меня на родине тоже поди не каждый день солнечно.
Раскрасневшийся от вина юноша, отложил копье и, пошатываясь, приблизился к телу.
- Вражина! – сквозь зубы прорычал он, и пнул тело ногой, но не удержал равновесия и повалился сверху.
Мужчины дружно захохотали.
- Крепкое пойло, - запинаясь, сказал один из волчьих людей. – Аж в глазах темнеет.
- Островитяне его водой разбавляют, - сказал названный Святым Камнем. – А ты чего не пьешь?
Он обратился к одному из соплеменников Волка, что устроился на лавке у окна.
- У Сонного Волка брюхо с дырой, - отозвался предводитель копейщиков.
- Ну, хоть сыра поешь.
С этими словами, рыжий поднялся и, некрепко переставляя ноги, приблизился к окну.
Когда Сонный Волк взял в руки кусок жирного сыра, рыжеусый Вестейн, что означало на местном наречии Святой Камень, вогнал тому в глотку, невесть откуда взявшийся, нож. Волчий человек захрипел и рухнул на пол.
Соплеменники убитого, схватились было со своих мест, но верные доселе ноги отказали им. Копейщики растянулись на досках пола.
- Отравил! - прохрипел Еловый Волк.
- Отравил, - легко согласился Вестейн.
Волк перевел мутнеющий взор на труп хозяина дома.
- Это всего лишь слуга, нужно же было вам чье-то тело показать - отмахнулся Вестейн.
Волк умер, едва успев понять, сколь жестоко был обманут, а северянин дважды стукнул каблуком по доскам.
Скрипнул петлями неприметный люк и из образовавшейся в полу дыры выбрался человек. Сейчас, при зажженных свечах его можно было рассмотреть куда лучше: темные волосы оказались коротко остриженными, черная аккуратная борода обрамляла лицо, с правильными и суровыми чертами.
- Ну вот, Аякс, а ты опасался. Все прошло гладко, несмотря на то, что твой изначальный план провалился.
- Сам видишь, как ливень разгулялся, что уж тут поделать.
Аякс провел рукой по бороде и, оглядев комнату, тяжело вздохнул.
- Надо уходить, наверняка клан Волчьего Отца послал не только их, а может и сам отец по наши души пожалует.
- Скорее уж не по души, а по туши, - усмехнулся, внешне спокойный, Вестейн Гудмунд.
- Корабль будет только к утру, - плоскую шутку товарища Аякс пропустил мимо ушей. – Да и то если, не приведи Странник, разыграется буря – судно не сможет подойти к берегу и тогда они нас точно прикончат.
Задумчиво теребя кончик косы, переброшенной через плечо, Вестейн прошагал из угла в угол.
- Я вот что думаю: р-раз нас нашли они, - найдёт и чудище, а про вырванный из земли тотем я тебе говорил – наверняка это они для твари дорогу в деревню проложили. Вр-ремени осталось слишком много – или слишком мало, это как посмотреть. Давай-ка поторапливаться.
- Да, ты прав, - сказал Аякс, разглядывая распростёртые на полу тела, - сначала займёмся трупами собачников, там за домом есть старая выгребная яма. А после – обязательно девчонку накормить, с самого утра не ела бедолага.
- Только я за ноги берусь, - сказал усач, кивнув.
- Раба жалко, рукастый был и смышленый.
- Не жалей о нем. Он, козий сын, подворовывал у нас.
- Давай-ка его первым отнесём, - подытожил островитянин.
Спустя некоторое время, непрошеных гостей и след простыл, даже следы крови так сяк подтёрли.
Аякс присел на край лавки и осмотрелся.
- В сарае я видел старую сеть, пойду погляжу вдруг пригодится, а ты займись ужином. Пока не стемнело, - добавил он.
Островитянин встал, проверил, легко ли вынимается меч из ножен, и вышел за дверь.
Вестейн извлёк из печи закопченный горшок с кашей, наломал темного хлеба, разрезал на три части большую луковицу и вскоре нехитрый ужин был готов.
Держа в одной руке свечу, в другой миску с кашей, он спустился в подпол.
Погреб оказался сухим и светлым. В отличие от других мест, жители здешних лесов всегда старались оснастить дома просторными и обустроенными погребами. Иные хозяева имели подземную часть дома, превышавшую размерами саму избу. Стены укреплялись бревнами, щедро промазанными смолой и утеплялись паклей, на полу в два слоя лежал свежий тростник.
В дальнем углу, поджав под себя ноги, на соломенном тюфяке сидела девушка. Одной рукой она прижимала к себе младенца, закутанного в многочисленные пелёнки, а кулачком другой протирала сонные глаза.
Вестейн Гудмунд осторожно поставил миску рядом с ней, кивнул на еду и сказал:
- Ешь, пока не остыло.
Девушка аккуратно уложила ребёнка на тюфяк рядом с собой, взяла в руки миску и начала есть, пользуясь краюхой хлеба вместо ложки.
Усач уже собрался было уходить, но девушка внезапно оторвалась от еды, не донеся кусок до рта. Она склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то или глубоко задумавшись.
- Что такое? – настороженно спросил северянин, зная, что девушка ему не ответит.
Тонкие, губы дикарки дрогнули:
- Я слышу твой голос, - безразлично сказала она.
Вестейн испытующе посмотрел в большие глаза девицы, резко повернулся на каблуках и заспешил к лестнице.
Наверху Аякс торопливо заколачивал досками маленькое, затянутое пузырем окошко и без того забранное дубовыми ставнями.
- Девчонка что-то такое мямлит, – думаю, пес на подходе, - быстро проговорил Вестейн, принимаясь за дело.
- Думаешь, она действительно чувствует его?
- После того через что ей пришлось пройти – думаю да.
Он бросился проверять тяжелый засов на двери. Убедившись, что запоры на месте, Вестейн, кряхтя от натуги, придвинул к двери окованный медью сундук.
Пока рыжий усач возился с дверью, Аякс положил подле каждого окна по трофейному копью.
- Может ему кошку во двор выпустить? – пошутил Аякс.
- Или кость бр-росить! – хмуро поддержал Вестейн. – А еще вроде, у соседей годная сука имеется.
- Да нет, псиной его не заманишь. Он надеется на добычу понежнее, - Аякс указал пальцем в пол.
- Вообще девчонка ничего такая, даром что дикарка, - крутанул ус Вестейн. – Обойдется зверюга.
Аякс открыл заслонку печи и присел перед тускло тлеющим очагом. Из небольшого мешочка он извлек щепотку остро пахнущей травы и бросил ее на угли, тихо бормоча что-то себе под нос. Вскоре по комнате поплыл терпкий запах заставивший глаза северянина слезиться.
- Колдуешь? - насмешливо бросил Вестейн.
- Начни собирать мешки, - Аякс проигнорировал подначку, - Нам нужно продержаться до утра. Когда взойдет солнце и местные жители повыходят из своих домов, зверь уберется. Со всем кланом ему ну никак не совладать. Как бы не почитали его люди Волчьего Рода, а с ним они не пойдут – побоятся.
- Угу, - кивнул Гудмунд, сосредоточенно собирая вещи в заплечный мешок.
Мужчины надели доспехи: рыжий снял со стены щит и закинул его за спину, островитянин натянул лакированные краги из толстой укрепленной пластинами, кожи, и возился с ремешками чешуйчатого нагрудника.
Потянулись тягостные минуты ожидания.
Двое обитателей избушки занимали себя чем могли: Вестейн нарезал лучин на полгода вперёд и уселся править меч камнем, Аякс нервно расхаживал по дому, поминутно проверяя крепость запоров, бормоча что-то себе под нос. Потом он заварил чай и принялся полировать шлем. Северянин, уже в который раз на этой неделе, порадовался их удаче – они нашли эту миссию, выстроенный церковью островитян. Крепкий домишко, хорошо утепленный и сработанный куда как добротнее хижин дикарей, обитателей здешнего побережья.
Удар страшной силы обрушился на дверь, будто дикий буйвол с разбегу пытался высадить её. Брызнула щепа, дверь содрогнулась, но устояла.
Шлем предательски выскользнул из рук островитянина, со звоном покатившись по деревянному полу. Аякс, ругаясь сквозь зубы, быстро поймал его и нахлобучил на голову. Его товарищ резко вскочил, подняв меч. Острие клинка заметно дрожало.
Дверь сотряс еще один удар, немногим слабее первого.
В наступившей было тишине, раздался громкий детский плач, слышный даже сквозь доски пола.
- Может, если будем сидеть тихо, он уйдет? – прошептал Вестейн. – твоя травка же отбивает наш запах?
Аякс лишь растерянно пожал плечами. Оба затаили дыхание, напряженно вслушиваясь.
Затрещала оконная рама, дрогнули дубовые ставни. Одна из досок, которыми заколотили окно, повисла на гвозде.
- Окна проверяет, - шепнул Аякс.
Неприятель обходил дом по периметру, то тут, то там пробуя его на прочность.
Искал слабину.
Временами слышалось, как когти скребут брёвна, как ворчит зверь, как он роет землю под окном.
Грохоча посыпалась поленница за домом.
С потолочных балок полетела пыль и труха – осаждающий забрался на крышу.
- Хвала Страннику, крыша деревянная, - выдохнул Аякс.
Под мощными ударами затрещали бревна кровли. Друзья рефлекторно присели, Вестейн даже вскинул щит над головой.
Тяжелые шаги загрохотали по бревенчатому настилу, и в открытый очаг упало несколько камней из кладки печной трубы. Оставив дымоход в покое, неведомый враг спрыгнул во двор. Повисла тишина, такая, что впору уши затыкать, даже ребенок больше не плакал, словно прислушивался.
Друзья переглянулись, будто спрашивая друг друга – неужели убрался?
Откуда-то из леса донесся протяжный и злой вой.
- Как-то слишком быстро он сдался, - недоверчиво пробормотал Аякс.
- И мне не верится! - кивнул усач. – Может твое колдовство подействовало?
Сперва робко, затем всё смелее тяжелые капли забарабанили по многострадальной крыше. Шелест проливного дождя, вернувшегося в деревню, вновь укрыл собой округу.
- Вот и славно, что мы отсюда даём деру – если так дальше пойдёт, деревеньку смоет ко всем морским чертям, – иронично обронил Гудмунд.
Ставня, пролетев полкомнаты, грохнулась на пол. В открытом окне, заполнив собой весь проём, возникла кудлатая фигура: оскаленная пасть, желтые, сверкающие звериной яростью глаза, длинные лапы зверя, пугающе похожие на человеческие руки, оставили на стенах глубокие борозды.
Пользуясь замешательством, зверь деловито продирался через оконное отверстие, оставляя клочки мокрой шерсти. Злобный хрип, вырвавшийся из пасти чудовища, вывел воинов из оцепенения.
Вестейн с яростным рёвом бросился к окну, выставив перед собой щит. С разбегу врезавшись в чудовище, он преградил тому путь внутрь. Аякс, с копьем в руках, вовремя подскочил к окну, – монстр как раз отпихнул отчаянного упиравшегося северянина. Гудмунд увернулся от удара когтистой лапы, и, накрыв голову перевертыша щитом, принялся выдавливать его наружу, навалившись всем своим немалым весом.
Островитянин, не помня себя, колол сверху и снизу, пытаясь вогнать бронзовый наконечник как можно глубже. Брызнула кровь. Чудовище, с нечеловеческой проворностью отбивавшееся от двух людей сразу, взвыло от боли. На мгновение, Аяксу показалось, что копьё крепко засело в туше зверя – это перевёртыш схватил древко и мощный рывок оставил человека без оружия, да так резко, что его плечо чуть не выскочило из сустава.
Ругнувшись от досады, и на ходу массируя, чудом уцелевшее, плечо, Аякс метнулся за другим копьём. Тем временем тварь наседала на Вестейна, колотя того древком копья будто дубиной. Несмотря на сопротивление, человек по дюйму выталкивал чудовище на улицу.
Наконец сообразив, что атака провалилась, нелюдь позволил выпроводить себя за окно и скрылся в редеющих сумерках.
Вестейн еще некоторое время, для верности, не убирал щит от окна.
- Вот бездуховное животное! Чуть руку мне не оторвал, - проворчал островитянин, подтаскивая дубовый стол к окну.
Поставив стол на ребро, так, чтобы столешница забаррикадировала лаз, защитники дома накрепко прижали его сундуком и подперли несколькими увесистыми чурками.
Снаружи слышалось звериное ворчание, изредка раздавался хриплый, не по-звериному низкий, вой.
- Черная кровь, не отступается! – Вестейн всматривался в стену, будто мог глядеть сквозь нее.
- Крепко ему девчонка запала. Если прорвется внутрь нам конец!
- Дождь прекратился, - отметил северянин.
Аякс отложил копье в сторону и быстро сказал:
- Утром он сам уйдет, со всем местным кланом ему не справиться, - повторил он, скорее для себя самого, - а пока воспользуемся передышкой и приготовимся к отступлению.
- К бегству.
- К нему, родимому, - согласился островитянин.
Занимался день.
Золотой край солнца показался над верхушками высоченных елей. Соленый ветер прогнал за моря тучи, громыхать молниями над далекими островами, а в деревне вовсю горланили петухи.
Они осторожно выбрались во двор. У ворот рос раскидистый куст лещины, на острых листьях которого собрались крупные капли, свидетельства ночного ливня.
Прямо у сорванной с петель калитки разлилась глубокая лужа, из которой безмятежно лакал воду старый соседский пес. Это был добрый знак.
Когда люди, обходя лужу, невзначай потревожив пса, тот неприязненно прижал уши к лобастой голове и посторонился, оценивающе разглядывая раннюю процессию. Сердито отряхнувшись, он потрусил куда-то в сторону околицы.
Оставив за спиной пустой дом, они зашагали вниз по улице.
Девушка постоянно оглядывалась через плечо, прижимая к груди притихшего ребенка. Аякс поддерживал ее под руку, уберегая от падения на скользкой грязи, но и мешкать не позволял.
- Встретить бы кого, - хмурясь сказал Вестейн, - нужно же предупредить местных, что тотем своротили. Мало ли какую тварь принесет к деревне, да и пролезет в брешь.
Но до самого берега им так никто и не встретился.
Улица сбегала по склону холма прямо к дощатым мосткам причала. Рыбацкие лодчонки готовились покинуть залив, выйдя на утренний промысел. Сейчас в бухте стоял лишь один корабль – остроносая бирема под широким парусом.
- «Молот прибоя», - сказал Аякс, кивком указав на корабль.
Главную мачту «Молота» венчало гордое знамя: на сине-голубом поле величественно плыл золотой корабль – ладья, а быть может галера, издали не разобрать.
На одном из мостков призывно махал рукой человек, одетый в добротный шерстяной плащ, из-под которого выглядывали ножны короткого меча. Аякс помахал в ответ – видим мол.
Наконец они спустились к мосткам, и быстро прошли по скрипучим доскам настила.
- Благослови тебя Странник, - сказал поджидавший их моряк.
- И тебя благослови, - ответил Аякс обнимая встречавшего.
- Здоров будь, Орсилох, - поздоровался Вестейн.
- Приветствую, северянин, - сказал Орсилох, но от объятий воздержался.
Орсилох приблизился к девушке и аккуратно развернул пеленки, заглянув малышу в личико. Девушка попыталась было отшатнуться, но Аякс положил ей руку на плечо.
- Это он? – спросил моряк.
Аякс и Вестейн разом кивнули.
- Так вроде обычное себе дите… то есть ребенок.
- Уважаемый, - Вестейн оглянулся на деревню и желчно скривился, - давай мы тебе все на борту расскажем? Мне отсюда убраться хочется, просто мочи нет.
- На борт! – моряк развел руками в приглашающем жесте.
Мужчины сидели на носу «Молота» по очереди прикладываясь к меху с вином. Где-то далеко за кормой, таял в утренней дымке, поросший древними елями, берег. «Молот прибоя» уходил на юг.
- Как вы нашли этакое чудо? – спросил Орсилох, вытирая губы.
- В двух днях пути от побережья, - начал Аякс, - на восток, через практически непролазные дебри, есть деревенька. Лесные твари к ней даже не приближаются, обходят десятой дорогой.
Купец поднял брови.
- В этих лесах, - Вестейн кивнул в сторону практически невидимого берега, – водится столько всякой нелюди, что страх берет. Клан, о котором говорит Аякс, называет себя родом Волчьих Детей, они верят, что произошли от какого-то там бога Волка, имя которого я не выговорю, - северянин сплюнул за борт.
- Но главное не в этом, - продолжил Аякс. – Орсилох, ты наверняка слыхал про оборотней. Так вот они не оборотни, - он улыбнулся.
- Оборотней мы не видали, - сказал Гудмунд, - но эти дикари каким-то обр-разом снюхались с тварью, что основное время бегает в облике подобном волчьему, только куда большего размера и почти пр-рямоходящего. Но раз в год, или около того, эта зверюга может превратиться в человека, ну или как бы стать очень на него похожим.
- И тогда, ему отдают молодую девушку. Ее отводят в лес, на специальное место, - родовое капище, - и оставляют одну, а через месяц она возвращается в тягости. Как правило, лишившись рассудка.
Орсилох презрительно скривился, словно лимон надкусил.
- Черная кровь! Варвары подкладывают своих женщин под вонючую тварь?
- Это конечно странно. Они запросто якшаются с чудовищем, но не подают руки своему Следопыту. Дети этого союза очень быстро растут, со временем становясь намного сильнее простого человека и крайне агрессивные. Хвала Страннику таких не много.
- Взамен такой собачьей свадьбе, эти монстры охраняют деревню, распугивая другую мерзость, да и от соседей – других племен и кланов, тоже защита хорошая.
- Живут в согласии и гармонии с природой, - Орсилох почесал курчавую бороду, - дома сейчас такие настроения в моде.
- Кстати, говорят, что матери таких ублюдков, долго не живут. Так, что нам с девчушкой еще повезло, - Вестейн прислонился спиной к большой бухте веревок и заложил руки за голову.
- За такого кутенка, да еще с живой матерью, должны дать очень хорошую цену в столице, - сказал Аякс.
- Есть покупатель или думаешь уже по ходу дела искать?
- На все воля Странника, - уклончиво ответил Аякс.
Орсилох махнул рукой – чего с тобой, таким скрытным, разговаривать.
Они выпили.
- Насколько думаете в Астре задержаться? – капитан «Молота» не умел долго обижаться на своих друзей.
- Да как всегда, - немного помрачнев, ответил Аякс. – У меня есть некоторые дела.
- А я собираюсь в этот раз побывать во всех столичных борделях, - весело вставил Вестейн, - и, отпущенного моему другу, месяца думаю для этого в аккурат достанет.
- Потом куда?
- Еще не знаю. Возможно, подадимся к Ярмарочному Холму, переждать шторма, или вообще на далекий юг, в Песочные Колонии двинем, там для нас тоже дел хватит.
- Если в Астре засиживать не планируете «Молот» к вашим услугам, - предложил Орсилох. – Я думаю на зимовку к Лекарскому Острову уйти. Там подолгу корабли из дальних экспедиций стоят, так что некогда маленький городок разросся и ему есть что предложить морскому волку.
Усилившийся ветер щедро наполнил паруса, давая гребцам передохнуть. Северный берег окончательно скрылся из виду, сколько Аякс не напрягал зрения, рассмотреть ничего не удалось.
* * *
«Молот прибоя» обогнул скалистый мыс, с высокой башней-маяком, нависшей прямо над морем. В огромной бухте стояло несколько сотен разных судов: галеры, баржи, триремы и ладьи. Между высокомерных морских странников, щеголяющих рядами длинных весел, сновали юркие шлюпки и ялики, досмотровые катера, везущие портовых инспекторов, надменно задирали червленые носы, заставляя куда более крупные корабли давать себе дорогу. А немногим дальше, если поглядеть поверх разноцветных парусов и трепетавших знамен, возвышалась извечная Астра. Величественная столица Островной Империи раскинулась на берегу бухты, укрыв каменным подолом дворцов и храмов прибрежную долину и высокие холмы. Островерхие шпили, золоченые купола, множество мраморных статуй на площадях и вездесущие фонтаны, полные чистой, ключевой воды. Астра была красивейшим городом, который мог увидеть путешественник, обойди он хоть всю ойкумену.
- Прибыли, - Орсилох оперся локтями о борт биремы.
- Теперь нужно инспектора ждать? – Вестейн, почитавший всю бумажную волокиту происками мздоимцев и крючкотворов, годную только для того чтобы взятки брать, заранее приготовился негодовать по поводу задержки.