sfИринаАндронатиАндрейЛазарчукТёмный МирruBook Designer 5.021.11.2013BD-4B6F6D-C6AF-4545-3FA7-D39F-B76D-5CC89E1.0

Ирина Андронати, Андрей Лазарчук

Тёмный Мир

- Раз, два, три, проверка. Раз, два, три, проверка… Что за х-х-холера-то?… Работать будем? Раз, раз… ш-ш-ш-ш… а так?… Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик пострелять, вдруг охотник выбегает, зайчик целится, стреляет… Ага, так нормально. Чудо техники. Непоротый суомский гений. Меню какими ручками ваяли? Двумя левыми задними?… Ладно, проехали. Итак, мы ведём наш репортаж из поезда «Петрозаводск-Мурманск», вагон шестой, полупустой… Меня зовут Константин Никитин, сегодня двадцать восьмое июня, первый день экспедиции - ну и так далее. Буду делать такие заметки каждый день, пока что-нибудь не кончится: батарейки, память или мой железный самоконтроль. Понятно, что никому мои умственные упражнения на фиг не сдались, зато опыт. А опыт надо извлекать из всего. Не путаем с пользой - вот уж чего от большинства моих кол-л-лег никто никогда не дождётся. Но вот дрозофилы - тоже звери бессмысленные и бесполезные, а сколько на них всего наоткрывали, а! Итак, тема тренировочного исследования: «Этнографические наблюдения за фольклористами и этнографами: нравы, обычаи, ритуалы, примитивные брачные обряды». Ну, сегодня рассказывать просто не о чем, пересадка… вокзал такой прикольный, со шпилем, и чисто… ну и всё. Едем. Полночь, а светло…

Меня действительно зовут Костя Никитин. По крайней мере, все так считают, и даже я - бОльшую часть времени. Есть документы, фотки с самого детства и по сю пору, родители меня узнают, всё вроде бы в порядке… только вот кот Буржуй не подходит - не убегает, но и не подходит, шагах в двух держится, - и в зеркале я себе не нравлюсь. Особенно когда нечаянно глазом отражение зацепишь…

Я буду писать от руки и на бумаге, хотя и это глупость, и написанное на бумаге может измениться не хуже, чем набитое на винт. Но так мне почему-то чуть-чуть спокойнее.

Записать всё, что произошло, меня побуждает страх. Слишком быстро всё испаряется из памяти. Может быть, через неделю или через месяц я вообще забуду эту поездку, и она заместится чем-то придуманным. Например, поездкой в Монголию, не Внутреннюю, а самую настоящую, и у нас появятся смешные меховые шапки и бараньи жилетики - других сувениров и не придумывается, - много фотографий в бессмертном туристском стиле «тёмная морда на фоне яркого света», а в паспортах образуются самые настоящие визы. Ну, не визы, а пограничные штемпели. И в универе ещё много лет будут рассказывать о нежданно привалившей загранпоездке по обмену. Стоп, по обмену? Значит, наши родные угро-финны должны помнить, как к ним приезжали монгольские студенты и изучали… Так, монгольские этнографы - это даже круче, чем монгольские яхтсмены. Что меня спасает - отвратительное воображение и угрюмый здравый смысл. А то повыдумываешь, повыпендриваешься, глядишь - а всё уже на самом деле так и течёт…

Мне обязательно надо зафиксировать, что было на самом деле. Хотя бы то, что помню сегодня. Это уже меньше, чем я помнил вчера, но вчерашнее ещё можно попытаться восстановить.

А может, я так и буду продолжать забывать, забывать - и забуду вообще всё, что было со мной когда-то в жизни, а на место этого придёт придуманное кем-то - и если повезёт, то мной.

Уже почти никто ничего внятно про нашу поездку не помнит, вот что особенно страшно. Артур - тот совсем обнулился. Пустота. Отформатированный логический диск на винчестере. И Патрик - почти ничего. И Джор не помнит. Вернее, нет. Я расспросил как следует. Джор довольно много помнит, но как кино, которое смотрел десять лет назад и потому путает с другими фильмами. Про остальных вообще молчу, особенно про девчонок.

Так, стоп.

Маринка помнит. Ничего не говорит, потому что… но я всё понимаю.

Да, в диктофонной записи небольшая ошибка. Поезд не «Петрозаводск - Мурманск», а «Санкт-Петербург - Мурманск». Думаю, я так ляпнул потому, что садились мы на него не в Питере, а в Петрозаводске. Хотя…

Ни в чём нельзя быть абсолютно уверенным. Ни в чём.

Итак, смотр рядов и полная инвентаризация: что у нас есть в наличии? Моя собственная память, которая в голове. В ней информации больше всего, но я ей по понятным причинам не слишком доверяю. Уже упомянутый здравый смысл - им я проверяю разные свои догадки и вычисления, а ещё долблю факты из разных источников на достоверность и противоречивость. Здравый смысл у меня вполне приличный и намного смышлёней меня самого. Правда, он - ровно один.

Идём дальше. Диктофонные записи. Их сорок одна штука, разной длины, разборчивых - только девятнадцать. Остальное… как будто случайные включения, какие-то шумы, звуки, посторонние голоса… Пытался разобрать, но мало что вышло. Есть ещё записи в блокноте ручкой и карандашом. Это примерно двадцать страниц моим размашистым почерком, и там встречаются очень странные вещи. Самые странные из всех, я бы сказал. Почерк мой. Но я в упор не помню, чтобы хоть что-то писал от руки в блокнот. Ну и, наконец, фотографии у каждого. Хайям, пока связь была, ухитрялся с мобильника даже в блог что-то скинуть. Вот на фотографиях всё как будто в порядке. Как будто ничего и не происходило. Отряд, сотрудники отряда, рабочие моменты экспедиции - куда-то идём, варим еду, берём интервью… в общем, если бы не те два десятка снимков, можно было бы подумать…

Кстати, блокнот этот мне подарила Инка Патрик. У меня день рождения расположен удачно - как раз в конце сессии. Праздновать тяжело, конечно, потому и не праздную. Я вообще не люблю свой день рождения. Чужие - сколько угодно… Блокнот этот с толкованием имени и гороскопом. Не знаю даже, что по этому поводу и думать.

«Имя: Константин.

Значение: «Стойкий, постоянный».

Происхождение: Имя пришло из Византии.

Характер: В детстве очень боязлив, постоянно находится в состоянии тревоги. Очень трудно привыкает к чужим людям и новой обстановке. Привыкание к детскому саду и школе потребует от Константина значительных усилий и будет стоить родителям немалых волнений. С возрастом избавится от комплекса страха, но сходиться с людьми будет трудно. Друзей имеет немного, но все они проверены временем.

Константин - ответственный и добросовестный работник. Своему делу отдает всю душу. С подчинёнными деликатен, его приказы больше похожи на просьбы. Может расстраиваться из-за мелочей.

У Константина тонкое чутьё на прекрасное. Он способен увидеть в человеке едва заметные достоинства и открыть их другим. В то же время Константин может увлечься яркой и эффектной женщиной, добиваться её расположения. Женившись на такой женщине и обнаружив её душевную и нравственную пустоту, быстро охладевает в своих чувствах. Развод переносит тяжело. Настороженно относится к тёще».

Такие вот чёткие и подробные предсказания ближайшего будущего…

Ничего не сбылось. И про детский сад тоже наврали.

И вот ещё что. Почему-то застряло в памяти несколько сцен, которые к делу вроде бы отношения не имеют. И даже как-то некрасиво выпирают. Но я на них всё равно постоянно выруливаю. Как неумелый велосипедист, который боится въехать в яму - и именно поэтому в неё попадает. За двадцать метров начинает объезжать, потеет, высчитывает расстояние, скорость, не по формулам, конечно, в голове, интуитивно, всё высчитывает, а потом ап! - или руль вдруг из рук вывернулся, или другая яма под колесо бросилась. Фиксация. Я уже пробовал писать без них, брать лишь самое главное, но понял - не-а. Никак. Это такие якоря, что ли. Или как у скалолазов - костыли и «сухарики». Пока не закрепишься, дальше лезть нельзя. Поэтому теперь пишу подряд всё, что могу вспомнить, или восстановить по записи, или успеваю прихватить. Потому что время от времени что-то на полсекунды приоткрывается, картинка, движение, запах… и чаще, конечно, тут же стирается начисто. Но кое-что остаётся, хотя бы ненадолго. В мускульной памяти, на сетчатке глаз. В башке мысли застревают странные, не мои. А в горле - звуки ворочаются, как камушки. Да такие, что буквы для них надо уже придумывать.

Чёрт. Я тут ёрничаю… Мне страшно. Мне реально страшно, ребята.

Официально это называется «экспедиция», но все говорят «отряд». «Фольклорный отряд», «этнографический отряд» - ну и так далее. «Сотрудник отряда». Отряды отправляют, когда у универа есть деньги. Два года до этого денег не было, поэтому фольклористы собирали городской фольклор, а этнографы изучали быт гастеров и обычаи неформальных групп. Патрик, например, врубилась в тему, чем готы отличаются от эмо и почему они готовы друг дружку поубивать (и съесть). Она даже мне это впарила. Раньше я их как-то и не различал даже. Азиз - как особо продвинутый - пытался притвориться гастером, наняться на работу и заселиться в подпольную общагу. Раскололи в момент, хотели бить, спасло студенческое удостоверение и подвешенный язык. У него прозвище - Омар Хайам. Вся общага на плов скинулась, весь вечер большого учёного человека славили, а он стихами отвечал. И чужими, и собственноручно сочинёнными.

За плов ему долго ещё стыдно было, на деньги, что у него за безлимитку уходят, те работяги месяц живут. И рис тот был - не покупной, а узгенский розовый, из дому привезённый. После практики, правда, Азиз знатно проставился, и ещё раз с курсовика, всё по чесноку. Но… Эксперимент пошёл не по плану.

А Маринка так увлеклась своими ролевиками, что теперь немножечко сама. И даже не немножечко. Доспех у неё есть, на мечах рубится. Хорошо, что Рудольфыч отговорил её от намеченных по плану готов. Полку эмо могло бы и поубавиться, Маринка - человек азартный. А так - только поприкалывалась немножко и пошла искоренять силы зла. Можно с двумя заглавными буквами. Было весело.

А в этом году деньги наконец появились, но мало. И отряд отправили один, смешанный: фольклорно-этнографический. То есть с филологического факультета и с исторического. И хотя из опыта всем давно известно, что историки и филологи - это пусть и не совсем то же самое, что филологи и восточники, и даже не фанаты «Зенита» и фанаты «Спартака», - но в одном помещении дольше получаса… обязательно чем-то кончается; обычно пьянкой, но бывает и что-то совсем другое, неожиданное. Не всегда предсказуемое.

Вот список:

1. Начальник отряда - Сергей Рудольфович Брево, он же Рудольфыч, он же Рудик - ассистент кафедры фольклористики филфака.

2. Помощник начальника - Артур Кашкаров, мэнээс РЭМа и почасовик на истфаке, только в прошлом году закончил «герц». Нехороший человек.

3. Инесса Патрикеева, или просто Патрик (склоняется - в грамматическом смысле - только иногда и только по настроению) - истфак, кафедра этнографии, четвёртый курс. Свой парень.

4. Аська Антикайнен - истфак, третий курс. Надо присмотреться. Рыжая.

5. Витька Иорданский, или просто Джордан - истфак, четвёртый курс. Здоровый бугай с могучим мозгом.

6. Марина Борисоглебская, она же Буча - истфак, третий курс. Я её с детства знаю.

7. Вика Кобетова - филфак, третий курс. По-моему, дура.

8. Азиз Раметов, он же Омар Хайям - филфак, четвёртый курс. Коренной питерский узбек. Готовить не умеет.

9. Валя Коротких - филфак, третий курс. Не раскрылась.

10. Аз, грешный есмь - истфак, четвёртый курс.

Этот список я составил по собственным записям. Кого упоминал там по ходу событий - или по имени, или по приметному чему. Отряд получается ненормально большой, обычно бывает шесть человек, редко восемь. Ну, может быть, потому что сводный? В общем… я никак не могу себя заставить поверить, что упомянул всех. Говорю «упомянул» - потому что не вспомнил, а восстановил. Потому что вспомнить всех сразу - не могу. На фотографиях то же самое - по двое, по трое. Одно лицо есть вообще незнакомое… В деканате лесом послали, ребят от моих вопросов уже тошнит, и хорошо, что в психушку в наше время только по предварительной записи да по большому блату попадают.

Главное, теперь бы не забыть и не потерять: десять человек. Десять как минимум.

«Под парусом чёрным ушли мы в набег…»

1.

С чего же нам начать-то? С чего-то надо. Ну, пусть будет так: «Жил-был мальчик, и было у него две девочки…»

Это я Артура имею в виду, если кто не в курсе. Про него рассказывать можно неопределённо долго. Он вообще такой… ускользающий, что ли. Струящийся. Что о нём не скажи, будет не вся правда, а меньше половины. «Герца» своего педагогического он закончил с таким отличием, что там ректорат готов был засушить его и запереть в сейфе на память, а РЭМ, который посмел такое сокровище перехватить, - сжечь, разнести по кирпичику и пепелище посыпать солью. Ну и в РЭМе его, конечно, тоже целуют во все места и продвигают куда-то вверх, в сияющие золотые небеса чистой науки. И, по-моему, всё по делу, потому что настоящий учёный он уже сейчас, а всякие там степени и звания - вопрос ближайшего времени и, так сказать, автоматизма системы. В списке пятидесяти лучших молодых учёных России я его сам видел…

При этом вот лично мне, Косте Никитину, дела с ним иметь никогда не хотелось. Я даже не могу толком объяснить, почему. Почему-то. Мне и в РЭМ-то иной раз влом было идти, потому что почти наверняка я бы его там встретил. Это я ещё с ним и знаком-то толком не был, и ничего компрометирующего о нём не знал. Голос у него, что ли, такой, или парфюм? Один раз он мне даже приснился: взял меня всей пятернёй за морду и так брезгливо оттолкнул.

Я ему этого сна никогда не прощу.

У него родители в разводе, мать богатая, а отец ботаник - в обоих смыслах. Может, поэтому всё так? В смысле - не так?

Я себе не то чтобы мозги вывихнул… но, в общем, некоторые усилия пришлось - да и постоянно приходится - прикладывать, чтобы совместить: да, такой вот талант, эрудит и надежда нашей этнографической и антропологической науки - вполне может быть и простым однозначным говнюком. Так сложилось. Не правило, не закономерность такая, но и не исключение из ряда вон. Тем более, что в нас во всех есть прошивочка: талантливым людям прощается чересчур многое, вон Пушкин как весело по чужим жёнам развлекался, сукин сын, - а ведь если бы замочил на дуэли кого-то из рассерженных мужей и огрёб, что положено по закону, то все всё равно бы говорили: ну, несчастье-то какое, не повезло нашему гению, и людишко-то ему подвернулся так себе, не зачётный… а значит, и гений наш пострадал прямо почти ни за что, и вообще могли бы учесть, смягчить, закрыть глаза на этот дурацкий случай. Мужей много, а Пушкин один. Нет, вы не подумайте, что я Пушкина не люблю, наоборот, - просто я к тем, кого люблю… ну, по-другому отношусь немного, строже, что ли. Себя вот не очень люблю, поэтому много чего прощаю. А любил бы - не прощал бы, нет. Просто изводил бы придирками.

Удобно, правда?

Так вот, возвращаясь к пройденному: Артур говнюк. И, как говорили наши недавние предки - мажор. Только он мажор с комплексами по поводу папы-ботаника, и от этого всё только хуже. Мажор с комплексами. Мажор, не уверенный в себе. Он ездит на «ауди», и поэтому мы зовём его «Властелином Колец». Машина не новая, после капремонта (и я подозреваю, что вообще конструктор - собранная из нескольких), но заметить это может только намётанный злой карий глаз. Как у меня, например.

Зачем тебе такая машина, спросил я его как-то; мы совершенно не подружились, но вынужденно много общались; работа сближает.

Я сам долго думал, сказал он честно, и только потом понял: это машина для съёма.

Если бы он снимал девок только на стороне, я бы ничего против не имел - с какой стати? В конце концов, это обоюдный процесс, включающий и мальчиков, и девочек. Примитивные сексуальные ритуалы. Инициация. Формирование основных поведенческих инстинктов. Но он хватал за все места и тех девчонок, которые работали у него как у научрука, а вот это, по-моему, препоганейшее нарушение нравов и обычаев. Ты же учёный, а не рокер. Им положено. А тебе западло. Кто сказал? Никто конкретно не сказал. Традиции веков. Не обсуждается.

Но он таких непонятных тонкостей не признавал. Всё моё.

То же самое, кстати, и с их научными работами… Всё, что создано под моим руководством, - всё моё. И вот тут, кстати, даже на традицию не всегда обопрёшься. Могут и облокотиться.

С Маринкой у нас никогда ничего не было, и даже в мыслях я фривольного не держал, потому что - ну, почти сестра. В одном доме росли, в садике на одном горшке сидели (с интервалом в несколько лет, но это не в счёт). Какая тут, к чёрту, романтика? Я в нескольких американских фильмах такие дебильные парочки видел - друзья настолько, что никаких нормальных биологических чувств, а потом они вдруг сталкиваются лбами, прозревают и понимают наконец, что были созданы друг для друга. В жизни с таким я никогда не встречался и слышать не слышал. Потому что случаи конгруэнтно-избирательного идиотизма, наверное, феноменально редки. Поскольку не способствуют выживанию.

И про увлечения её я многое знал и, собственно, относился к этому без выраженных эмоций. Она даже приходила ко мне советоваться по поводу одной поначалу довольно забавной ситуации, которая грозила стать совсем не забавной. И я что-то посоветовал, и - уж благодаря ли моему совету, или вопреки - но ситуация быстро и бескровно рассосалась. Сам же я медленно и осторожно, ходя кругами, присматривался к Инке. Смущало только одно - что эта дылда выше меня на два пальца. А так…

Вру, опять вру. Вовсе не это меня смущало. А то, что если с человеком по-настоящему сближаешься, то он рано или поздно получает доступ к твоим слабым местам. А я к этому ещё не готов… во всяком случае, думал, что не готов. В Инке был стержень, хороший калёный стержень. Это многих отпугивало, и я тоже, как остальные идиоты… в общем, вёл себя глупо. Однако кругами ходить не переставал.

И тут Маринку решительно и по-спортивному быстро подцепил Артур. На счёт «раз». Подсёк, не вываживая - дёрнул, да и на сковородку, жарить. Казалось бы, ну что мне до этого? Вот. Ничего. А я взбеленился. Это был апрель. Да, самый конец апреля. Не март, конечно, но всё равно весна - тем более, такая запоздалая.

Мы ходили по колено в воде.

Потом началось наводнение - потому что сразу и ливни, и тает снег, и ветер южный ураганный, и дамба уже наоборот - мешает воде вытекать… В общем, три или четыре дня не ходило метро, неделю не было занятий. Первые этажи универа залило. Говорили, что не обошлось без жертв - не на Васильевском, правда, а на Крестовском - смыло несколько машин, и ещё возле Невского лесопарка - там вообще автобус снесло в реку, и чудо, что он оказался почти пустой.

Все эти дни я сидел дома и не мог перестать думать о том, как бы мне утопить Артура, чтобы никто ничего не видел и чтобы не оставить следов преступления. Все планы были блестящи. Единственно, что меня остановило, так это дождь: мерзкий, всепроникающий, почти горизонтальный. Ходить против него можно было только медленным кролем - а я почти не умею плавать.

Каждый вечер к соседней парадной подъезжал тёмно-серый БМВ, и несколько минут спустя Маринка в зелёном плаще с капюшоном выкатывалась из-под козырька и прыгала на переднее сиденье.

Я, между нами говоря, не всегда себя понимаю. Во всяком случае, реже, чем других. Чего я взбеленился, скажите? Повторяю, никогда я Маринку не представлял рядом с собой, никогда не ревновал её к другим парням, а тут… Затмение нашло. Амок, говоря выспренним старинным штилем.

Лбом и коленками я пересчитал все твёрдые острые углы в нашей нелепой квартире, целыми днями слоняясь от кухонного окна, уставленном горшками с чем-то зелёным, которое никогда не цвело, и до навечно запертых межкомнатных дверей в моей комнате - за ними были ещё две анфиладные комнаты, чужие, других хозяев, и на моей памяти в них никогда никто не жил, кроме мышей. На двери висела карта адмирала Пири Рейса, там же его портрет и - повыше - портрет Миклухо-Маклая. Не представляю, что они не поделили, но старательно смотрели в разные стороны, игнорируя друг друга.

2.

Как и положено в этой реальности, спасла меня сессия. После сдачи этнографии Северного Урала я проснулся сравнительно нормальным человеком, способным даже с иронией и сарказмом посмотреть на себя прежнего. Хотя, конечно, иронический и даже саркастический взгляд на столь жалкое существо не делал мне чести…

Тогда, кстати, и стало наконец известно, что денег на летний полевой сезон ректорату удалось немного добыть и что отряд начинает в спешном порядке формироваться. Под командованием кэфээна Брево, фольклориста. А мне пофиг, сказал я себе, пусть будет фольклорист, я не сноб. Пошёл и записался среди первых. И Патрик записалась - ещё раньше меня.

Вот… А буквально через день-два после этого Артур этак легко и непринуждённо Маринку отпустил: дескать, пока-пока… что, ты ещё здесь, золотая рыбка?

И завёл себе Вику.

Типа, решил отдохнуть от брюнеток и попрактиковаться на блондинках. Вика, между прочим, была натуральной блондинкой. В обоих смыслах.

Кстати, я долго думал, что если у блондинок корни волос тёмные - то это значит, что блондинка не настоящая, а крашеная. Так вот - фиг. Смотреть надо не на цвет корней, а на плавность перехода: если граница светлого и тёмного резкая, вот тогда крашенная. А если переход плавный - натуральная.

Зачем я это говорю? Просто так. Может, пригодится кому-нибудь. Из-за какой только фигни люди себе жизнь не калечили. Может, я кого-то сейчас спасаю.