1

Анорексия. Непоставленный диагноз

я хочу настоящие игрушечные трамваи

я хочу чтобы меня каждый день воровали

я хочу чтобы из потолка цветы и сильно нас задевали

сильно нас задевали

я хочу чтобы на мне холодным порисовали

я хочу таблетки от роберто кавали

я хочу чтобы меня ломали и баловали

ломали и баловали

я хочу носить кожу сидений машинок после аварий

я хочу двухместные заснеженные гаваи

я хочу отпечатки а не пальцы да и чтоб мы не существовали

не существовали

я хочу капли с твоим запахом их бы во всю мою еду подливали

я хочу заниматься с тобой всеми словами

я хочу чтобы где больно туда целовали

туда целовали

Михаил Котов.

Глава 1. Be skinny

Мне 5 лет.

Все, что я из себя представляю, - болезненная бледность и темно-карие,

почти черные глазищи. Настоящая Неточка Незванова. Я уже умею читать, но

еще не знаю, кто такая Неточка Незванова. Через несколько лет прочту

одноименную повесть Достоевского, на долгие годы влюблюсь в главную

героиню и начну себя с ней ассоциировать.

Все это будет потом, а пока я пришла с мамой в гости к ее двоюродной сестре

и сижу за столом над тарелкой плова. Мамины сестры – веселые пышки,

умеющие находить радость жизни во всем. В их домах постоянно звучит

смех. Вот и сейчас тетушки хохочут, вспоминая какую-то шалость из детства.

Тетя Валя, настоящая русская гром-баба, увидев, что я практически ничего не

съела, весело говорит: «Ничего, Машутка, это ты сейчас такая худенькая. Я в

твоем возрасте тоже тощая была, а теперь вот во!». Что-то мне становится

страшно. Не хочу быть «Во!».

Мне 8 лет.

2

Я мелкая, тощая и ужасно некрасивая – кавказская внешность, цыганистые

кудри длиной ниже пояса. Каждое лето меня отправляют гостить к бабушке в

деревню, и лето из каникул и времени чудес превращается в медленную

мучительную пытку. Вместе со мной у бабушки живут мои двоюродные

братья. Разница в возрасте у нас с ними крошечная – они старше меня на год

и на два, но наша жизнь у бабушки существенно различается.

Их день начинается часов в 11 яичницей и пельменями, мой – в 9 утра сбором

колорадских жуков на здоровенном картофельном поле.

Нет, я не преувеличиваю и не пытаюсь натянуть на себя маску жертвы.

Просто все это было на самом деле, а жизнь чаще всего гораздо

удивительнее, нежели в самых фантастических романах. Итак, любящая

бабушка будит меня в девять утра, и как только я натягиваю футболку и

шорты, торжественно вручает мне пластиковую бутылку, в которую я должна

скидывать жуков.

Дело это муторное и противное, но, если быть честной, эти полтора-два часа

копошения с жуками на картофельном поле – лучшее мое время за весь день,

поскольку здесь только я, картофельные кусты, миленькие полосатые жучки

и ряд подсолнухов на границе между бабушкиным и соседским огородами.

Я на коленях ползаю между кустами картошки, старательно собираю жуков и

их детишек в бутылку и распеваю во весь голос. Можете представить весь

масштаб катастрофы – слуха у меня нет совсем, так что мое пение – то еще

наслаждение. К счастью, мало кто в это время проходит мимо огорода, так

что мое пение услаждает слух только жуков. А еще я мечтаю. Воображение у

меня хорошее, и в нем я вижу себя то супер крутой рок-звездой со стильной

стрижкой, то очаровательной принцессой в пышной розовой юбке, то

олимпийской чемпионкой по фигурному катанию. Ни в одном из моих

мечтаний нет осточертевших братьев и злобной бабушки, это – идеальная

воображаемая реальность.

К сожалению, к половине одиннадцатого-одиннадцати утра начинает

припекать солнце, а, значит, моя вахта подходит к концу. Я тащу бутылку с

жуками в крытый двор, нагреваю на газе ковшик воды и выливаю кипяток в

бутылку с жуками. Этот ритуал у нас с бабушкой носит название

«приготовить суп с жуками». Пожалуй, один из немногих моментов, когда мы

вдвоем искренне над чем-то смеемся. Ну, а затем начинается треш – завтрак.

Братья мои - существа капризные и рожденные от любимых бабушкиных

детей, я – молчаливая, не смеющая защищаться девчонка, дочь нелюбимой

бабушкиной дочери. Именно поэтому братцы получают заботу и вкусняшки,

а я – яйца и овощи. Короче говоря, завтрак наш выглядит так: мы сидит

втроем за большим овальным столом на кухне, бабушка чуть поодаль (но

достаточно близко, чтобы достать до стола руками) вяжет. Посреди стола

стоит вазочка с вареньем, тарелка с медом, хлебница. В тарелках братьев –

жареная колбаса и яичница, в моей тарелке – мерзкие жареные кабачки и

яичница. Формально завтрак протекает в молчании, на деле – как только

бабушка не смотрит на нас, братья начинают щипать меня, пинать под

столом, хватать именно тот кусок хлеба, от которого я уже откусила,

3

комментировать мою внешность и национальность моего папы. Как только

бабушка слышит их змеиное шипение и, подняв очки на лоб, смотрит на нас,

братцы замолкают. Виноватой остаюсь я, потому что именно в этот момент я

размахиваю руками или задыхаюсь от сдерживаемых слез. Водянистые

кабачки и пережаренная яичница доедены, и очень хочется вылезти из-за

стола, но не-е-е-ет! Надо ждать чай. Чай – это отдельный ужас. Стоит мне

или Костику, который старше меня на два года, потянуться к вазочке с

вареньем, как бабушка шлепает нас по рукам, придвигает вазочку к Антону и

приговаривает: «Куда полезли? Это Антоше, у него же папы нет!».

Ага, папы нет. Зато есть отчим, который пашет за десятерых и все несет в

дом, не получая за это никакой благодарности. Но это такие частности, что

бабушке в них вникать неинтересно, посему – у Антоши папы нет, и точка. Я

мгновенно допиваю жиденький чай с каменной карамелькой и выбегаю из-за

стола. Эти минуты после завтрака – тоже исключительно мои. Я бегу в

крохотную комнату, хватаю с этажерки книгу и начинаю читать. Книг у