Ирина Андронати
НЕ ВЕРЬ НИКОМУ
(“Маленькие зелененькие человечки”)
"Мы хотели верить.
И поэтому мы обратились ко всей Вселенной. 20 августа и 5 сентября 1977 года из Центра космических исследований в Кеннеди, штат Флорида, были запущены два космических корабля, два “Вояджера”. Каждый был одновременно посланцем и своего рода проигрывателем; и каждый нес уникальную золотую пластинку с выгравированной инструкцией: как извлечь из нее звук. Это было письмо, адресованное любому, кто его перехватит. Оно начиналось под звуки "Бранденбургского концерта" словами:
- Приветствую и поздравляю вас от лица людей нашей планеты. Мы вышли за пределы Солнечной системы в поисках мира и дружбы…
Наверное, на месте человека, придумавшего этот текст, я постарался бы обойтись без банальностей. Но у меня бы тоже не получилось.
Там было много чего еще. Само письмо записали на пятидесяти языках мира. В звуковой коллекции были и голоса животных, и множество музыкальных произведений. Автор послания попытался дать нашим будущим знакомым разнообразные сведения: немножко космогонии, начатки математики, кое-что о нас, людях… Информация была отобрана и организована так, чтобы ее могла расшифровать любая достаточно развитая цивилизация. Во всяком случае, мы на это надеялись. Мы - потому что тогда, в семьдесят седьмом, весь мир заходился от восторга при мысли о братьях по разуму.
Через тринадцать месяцев после запуска “Вояджер- 1” пересек орбиту планеты Нептун и покинул пределы Солнечной системы. С тех пор ни одного сообщения нашим гипотетическим внеземным друзьям мы не отправляли. Больше того, дальнейшая отправка и не планировалась.
Теперь мы хотели не говорить, а слушать. 12 октября 1992 года агентство НАСА организовало поиск радиоволн высокого разрешения на десяти миллионах частот в надежде наткнуться на сигнал внеземной цивилизации. Однако, не прошло и года, как сенатор первого срока от штата Невада успешно провел поправку к Конституции, которая положила конец всем подобным исследованиям.
Мы хотели верить. Но нам не позволили доказать правоту нашей веры. У нас отняли саму возможность получить эти доказательства.
Проект “Секретные материалы” закрыт. Нас заставили заткнуться. Нам заклеили глаза и уши. Да, конечно, наш проект - лишь частный случай, но…
Были законсервированы радиотелескопы, обсерватории посажены на голодный паек, долговременные программы свернуты. Человечество теперь слепо и глухо. И даже приди долгожданный ответ на наше послание - его некому будет услышать. Разве что в Пентагоне - чтобы знать, куда целиться.
Понимаешь, Скалли, мне все время кажется, что если бы кто-то пришел в темную пыльную комнату и включил давным-давно заброшенную аппаратуру, он услышал бы ту самую, всем известную, светлую музыкальную тему из "Бранденбургского концерта" и обращение, начинавшееся со слов: “Приветствую и поздравляю вас…”
А когда обращение закончится, мы услышим эти слова еще раз, но уже на другом, неизвестном ни одному землянину языке. Я не знаю, верю ли я в это, но я хочу верить…”
Фокс перемотал пленку назад и снова включил на запись. Дождавшись нужной цифры на счетчике, он еще раз отмотал пленку немного назад, проверил - вместо его голоса теперь слышалось только шипение и едва различимое гудение кондиционера - и привычно взялся за отвертку. Пластиковый футляр легко распался на две половинки, тугой ролик пленки в несколько секунд превратился в комок электромагнитного спагетти, который Фокс смял, скатал поплотнее и отволок на кухню. Там он его несколько раз перекусил ножницами и - так же, привычно повторив про себя "это и есть настоящая паранойя" - выбросил.
В самый первый раз он пленку сжег. Чувствуя себя законченным идиотом. При новой технологии противного запаха не было, но чувство собственного идиотизма никуда не исчезло.
Отель “Лонг-стрит”
Вашингтон, округ Колумбия 5 июля 1994, вторник Около полудня- Ты помнишь Пятницу?
- Ну ты даешь! Забыл, чем в пятницу занимался? Еще недели не прошло!
- Да нет, девку зовут Пятница. Из стриптиза.
Под шорох неторопливо вращающихся бобин аппарата прослушивания и опротивевшие голоса двух туповатых и пошлых ублюдков, надиравшихся сейчас номере в "люкс" восемнадцатью этажами выше, Фокс Уильям Молдер, спецагент ФБР, целеустремленно превращал килограмм арахиса в груду шелухи на полу. Эта утомительная работа близилась к успешному завершению.
- А, теперь въехал. И что?
- Ну, в общем, они выплясывали на сцене под песенку “Выходи и поиграй”. Мы и поигрались. Я этой Пятнице сумасшедшие чаевые отвалил.
- Ври больше! Чего ж ты тогда с официантами жмотничаешь?
- А я ее подозвал и, пока музыка не кончилась, засовывал ей долларовые бумажки куда получится. Долларов сорок, наверное, ухнул.
- По доллару? Песня такая длинная была?
Длинные пальцы Молдера методично крошили желтоватую сухую скорлупу. Жевать он уже не мог, сводило челюсти, поэтому выстраивал орешки длинными шеренгами, а потом расщелкивал по всей комнате. И временами жалел, что взял с собой арахис, а не семечки. Плеваться кожурой в цель - ну, хотя бы в магнитофон - больше соответствовало бы его настроению.